Он не ангел - Страница 35

Саймон вошел в документацию министерства автомобильного транспорта и сделал копию ее нью-йоркских водительских прав. Уроженец Нью-Йорка может не иметь водительских прав, он, если на то пошло, при доступности общественного транспорта может вообще не уметь водить, но по опыту Саймон знал: люди, переехавшие в Нью-Йорк из других мест, продлевать права чаще всего не забывают. Получив фотографию Дреа, он поиграл с ее образом – с помощью компьютерной программы отрезал ей волосы и затемнил их, а то, что получилось в итоге, распечатал: пришло время поработать ногами, и ему нужен снимок, который можно показывать.

Он нашел, что искал, в понедельник, а чуть позже за двести баксов получил марку и модель машины плюс номер. В Нью-Джерси выдавали два номерных знака, один на передний бампер, другой – на задний, и некоторые бессовестные деляги наживались, продавая ворованные номера с переднего бампера тем, кто не собирался оставаться в Нью-Джерси и кому требовался номерной знак на задний бампер – только для того чтобы их автомобиль не остановили как безномерной. Просто уму непостижимо, сколько народу проехало через Нью-Джерси и скольким был нужен только один номерной знак. Оказавшись за пределами штата, смекалистый человек мог сыграть в «номерную рулетку» и таким образом не попасть в компьютерную систему.

С сотовым телефоном дела, правда, обстояли сложнее. Она могла купить телефон с суммой на счете и не регистрировать свое имя в системе. Вот черт! Тут, наверное, тупик.

Еще оставалось Налоговое управление.

Саймон, как и все, с Налоговым управлением связываться не любил, но узнать, куда Дреа отправила деньги, другого способа не было. О любой банковской операции с суммой свыше десяти тысяч долларов отсылался отчет в Налоговое управление. Поэтому сам Саймон свои собственные деньги переводил малыми частями и в офшор. Перемещение денег – жуткая морока.

Вот только компьютерная система в Налоговом управлении – полное фуфло, а это удача для него и беда для Дреа.

Во вторник выяснилось, что она перевела свои два миллиона в банк города Гриссом штата Канзас.

Глава 12

Если бы от скуки можно было умереть, думала Дреа, то до получения денег она бы не дожила. Покинув родной город, она устремилась в Нью-Йорк именно потому, что не желала жить в такой дыре, как Гриссом, штат Канзас. Она выросла в захолустье и знала: такая жизнь не по ней.

Дело не в людях. Люди там, когда не суют свой нос в чужие дела, вполне нормальные. А ее жизнь в Нью-Йорке хоть и не была блеском гламура и бесконечной чередой вечеринок (Рафаэль не принадлежат к светской элите, разве что к какой-нибудь бандитской) и Дреа частенько приходилось сидеть в четырех стенах, но в этих стенах она по крайней мере чувствовала себя чрезвычайно комфортно. Ни в театры, ни в кино она не ходила, но когда хотела, всегда могла смотреть любой платный телеканал. В этом же крошечном мрачном номере такого же мрачного мотеля «Гриссом», полностью оправдывавшего свое скучное название, где Дреа провела ночь с пятницы на субботу, не оказалось даже этого. В кино тоже нельзя было пойти – просто потому, что кинотеатра в Гриссоме не было – как, впрочем, и многого другого.

В городе имелись маленькая кафешка и одна закусочная фаст-фуд, до отказа набитая подростками, а из магазинов – скобяные товары, корма для сельскохозяйственных животных, магазин «Фермер» и магазин «Все по одному доллару». Если же местным этого было мало, то они ехали в соседний город в тридцати милях отсюда, где был – ура-а! – «Уол-март».

Дреа помнила, каким праздником становился для нее поход в «Уол-март»: ведь именно там она в основном покупала одежду. А если удавалось наскрести денег, чтобы приобрести что-то в «Сирее», она гордилась этим, словно отоварилась в «Саксе» на Пятой авеню.

И вот она снова ходит в одежде из «Уол-марта», с той только разницей, что на счете у нее теперь два миллиона баксов, и она знает, что скоро сможет носить все, что захочет. И все равно даже временное возвращение в глушь просто сводило ее с ума. Конечно, дел у нее в Нью-Йорке было немного, но при желании она могла их себе найти.

Дреа вся извелась. Ожидание вызывало у нее кожный зуд. Переночевав в Гриссоме, она покинула мотель и отправилась в город, гордившийся своим торговым центром, который находился в трехстах милях от Гриссома. Однако добравшись до места назначения, Дреа вдруг передумала и решила отъехать от Гриссома еще дальше, в какой-нибудь другой город. Так ее труднее найти.

На следующий день она опять съехала из мотеля и поколесила еще немножко.

Все то же самое она проделывала и следующие три дня. Кочуя с места на место с дешевым чемоданчиком, который она даже не думала распаковывать, поскольку нигде не задерживалась больше одного дня, Дреа чувствовала, как где-то у нее внутри шевелится червячок неясного беспокойства. С тех пор как Дреа уехала из дома, все ее действия были продиктованы желанием получить деньги, свой дом и гарантию безопасности.

Деньги теперь у нее были, пусть даже она пока их не могла получить. А дом? Дреа боялась задерживаться в одном месте даже на то время, чтобы распаковать чемодан. Она всегда имела жилье, но все это было не то – нигде она не чувствовала себя как дома, где могла бы ослабить бдительность. Наверное, «дом» – это и есть «безопасность»… как бы то ни было, а она этого пока не нашла.

Затаив дыхание Дреа ждала, когда наконец начнется ее настоящая жизнь.

Маршрут ее передвижений представлял собой широкие неровные окружности в центре с Гриссомом, и к среде ей уже начало казаться, что она песчинка, попавшая в круговорот воды, исчезающей в стоке. Вокруг не было ничего, кроме бескрайних просторов зеленеющих полей и безбрежного синего неба над головой. Машины встречались здесь крайне редко: дорога 1-70 – это совсем север, сельскохозяйственный район, где, как правило, ездят только местные, а они ездят мало.