Он не ангел - Страница 25

Дреа – как сорока, ее тянет на все яркое и блестящее. Безалаберная, легкомысленная и инфантильная в своих увлечениях, она заслуживала лучшей участи, чем страшная, мучительная смерть от рук равнодушных убийц.

Глаза затуманились, и Рафаэль в смятении понял, что это из-за слез. Он не мог допустить, чтобы кто-то увидел его в таком состоянии, и заставил себя пройти в глубь комнаты, заглянуть в ванную с заваленным косметикой столиком. В ванной еще больше, чем в комнате Дреа, чувствовался ее запах – смесь парфюмированного геля для душа, ароматных свечей, лосьонов и спреев. Дреа любит… то есть любила… всякие женские штучки.

На грудь словно лег камень, внутри образовалась пустота. От горя стало трудно дышать, даже сердце от горя билось тяжело и медленно. Никогда еще Рафаэлю не было так плохо. Казалось, боль никогда не пройдет. Дреа больше нет. Как это несправедливо: только он обрел ее и тут же потерял. Рафаэль почувствовал обиду на нее – за то, что она вчера оскорбилась, за то, что заставила его наконец разглядеть ее, за то, что заставила его проявить слабость, за то, что ее нет, в конце концов. Черт ее побери… и черт побери его за то, что он такой дурак.

Дреа проснулась среди ночи. Она задыхалась, пытаясь высвободиться из опутавших ее простыней. Резко сев на постели, она дико огляделась вокруг. Сквозь неплотно задернутые шторы с улицы в комнату просачивался свет фонарей. В полной темноте она, наверное, умерла бы от страха. Но сейчас было видно, что в комнате никого нет. Она, слава Богу, одна.

Дреа приснился киллер, который разыскал ее здесь. Он проник к ней в номер, овладел ею и теперь собирался убить. Она не видела его, но явственно чувствовала в темноте его присутствие, чувствовала на себе его пристальный взгляд. Она знала, как это часто бывает во сне, пока она не спит, он ее не тронет. Но как она ни старалась держать глаза открытыми, сон все больше и больше одолевал ее. Наконец она не выдержала и уснула. Такой кошмар с ней случился впервые: ей снилось, будто она вопреки своему желанию засыпает, а проснувшись, понимает, что убийца, придавив ее сверху своим телом, сомкнул руки на ее горле.

На этом Дреа, похолодевшая от ужаса и уставшая от борьбы с фантомом, окончательно проснулась.

Даже во сне, зная, что он ее убьет, она оказалась близка к кульминации, когда его плоть проникла в нее. Дреа душили злость на себя и стыд, хотя никто ничего не знал. Она встала с постели и подошла к умывальнику сделать глоток воды.

Щелкнув выключателем, Дреа в резком свете флуоресцентной лампы уставилась на свое отражение в зеркале. Не захватив с собой смены белья, она выстирала и повесила сушиться на вешалки то, что было на ней, и сейчас стояла в чем мать родила.

Дреа, привыкшей к пижамам, было непривычно спать без одежды. Не потому ли ее ночью мучили кошмары? Ведь иначе, как кошмаром, ее сон не назовешь. Она бросила взгляд в зеркало поверх своего плеча, словно ждала, что убийца вот-вот появится у нее за спиной, хотя знала, что она одна.

Планировка и обстановка номера были такими же, как и в большинстве мотелей: умывальник, туалетный столик в открытой нише в глубине комнаты, туалет и душевая кабинка в крошечной ванной. Черного хода нет, отметила для себя Дреа. Если за ней сюда нагрянут, она погибла. Стоило ей подумать об этом, как тут же захотелось бежать, но здравый смысл остановил ее. Здесь она по крайней мере в относительной безопасности. Но даже если Рафаэль уже знает об изменении своего банковского счета (что можно считать крайне несчастливым стечением обстоятельств) и каким-то образом сумел раздобыть запись библиотечных камер наблюдения, а следовательно, знает, как она сейчас выглядит, ее все же нелегко будет найти: она не раз меняла такси, да и пешком порядочно попетляла по городу. Рафаэлю потребуется время, чтобы все обмозговать и проследить траекторию ее передвижений.

В конце концов Дреа решила, что у нее все же есть время, чтобы взять деньги из банка, изменить прическу и перекраситься, а также купить одежду и подержанную машину. И ни в коем случае нельзя паниковать. Это просто страшный сон так напугал ее.

Она погасила свет, но уснуть ей больше не удалось. Дреа боялась, что этот человек ей приснится снова. Она боялась близости с ним, пусть даже она имела место лишь в ее подсознании. Лежа без сна в темноте, Дреа считала медленно текущие минуты, приближавшие рассвет и ее новую жизнь. Думать о прошлом было бессмысленно, ее ждала новая жизнь и будущее. Теперь она миллионерша. Возможно, купит дом. Свой собственный. У нее еще никогда не было своего дома. И не только дома как такового, но, если подумать, даже места, которое она бы считала своим домом, у нее давно не было.

Утром Дреа отважилась выйти из мотеля поесть. Она умирала с голоду: накануне вечером ей удалось перекусить только чипсами и крекерами из автомата в мотеле у лестницы. Ей попалась маленькая закусочная, правда, до отказа забитая народом, поэтому ей пришлось подождать, пока освободится место на высоком табурете у стойки. Об отдельном столике и речи не шло. Когда наконец Дреа протиснулась к стойке, то оказалась зажатой между двумя здоровяками, похожими на рабочих со стройки или, быть может, водителей грузовиков. Все трое, ни разу не встретившись друг с другом взглядом, не обменявшись ни словом, просто молча и сосредоточенно поглощали содержимое своих тарелок.

Дреа взяла себе яичницу с колбасой и тост. Ничего подобного она никогда не стала бы есть, живя с Рафаэлем, из опасений набрать несколько лишних унций. Стоило ей ощутить вкус пищи, как она напрочь забыла о времени, полностью предавшись наслаждению, доставляемому едой, впервые полноценной за… Бог знает за какой срок, она уж и не помнила этого. За все время знакомства с Рафаэлем, а значит… за несколько лет. Она не видела настоящей еды несколько лет.